Любовь в эпоху инопланетян - Страница 65

Но вы уже боялись его и не доверяли ему…

Вы боялись, что оно снова исчезнет как в прошлый раз, и поэтому вы стали встречаться украдкой…

Но однажды ваши супруги вас случайно выследили и ваши семьи снова развалились, и вы опять сняли, но уже другую квартирку на окраине города…

Вы уже боялись ложиться друг с другом в постель, заранее боясь, что наслаждение куда-то снова исчезнет и оставит вас навсегда в дураках…

Но наслаждение никуда не уходило…

Оно было с вами и это было загадкой вашего бытия…

Наваждение, в которое превратилось ваше наслаждение изумляло и одновременно лишило вас разума и вы боялись себе в этом признаться…

Вы боялись даже самих себя, ибо были сами создателями этого странного наслаждения и наваждения одновременно…

А потом наслаждение снова куда-то пропало… И вы тогда печально поглядели друг другу в глаза, расплакались, обнялись и расстались уже навсегда… То есть до следующего случайного оргазма!… Аминь!…

Истерика жены или в сладостном мечтании двух дев

Я плакал, потому что у жены была истерика…

В истерике она всегда рвала мои стихи, а я их забывал и не мог вспомнить… Хорошо если она их забывала сбросить в унитаз и смыть… Тогда по клочкам я их собирал, но как правило, в живых оставались только самые нелепые и глупые стихи, что в какой-то мере подтверждало ее утверждение, что я не поэт, а бумагомаратель…

Я не хотел быть бумагомарателем и поэтому постоянно подбрасывал ей в чай антидепрессанты… Она их пила и ласково отдавалась мне везде, где я хотел… Чаще на балконе при свечах и при соседкиных раскрывшихся очах…

Мы извергали молнию и гром, окружая лоном сладострастным мой сон… Соседка была выпрыгнуть готова к нам с седьмого и на наш шестой… Но мы сближались ярко снова и она шептала только: Ой!…

– Ой, – в который раз без смысла соседка сверху говорила нам в тот миг, когда луна повиснув коромыслом вязала в узел разболтавшийся язык…

Так вот мы жили, жили – не тужили, пока жена в очередной раз не впадала в истерику, потому что забывала пить чай или я забывал подбрасывать ей в чай антидепрессанты, и тогда мои бумажные таланты большей частью смыты в унитаз, сбегали прочь… потоком очень бурным прямо в ночь… Соседка сверху ждала наших нежных оргий, но вместо этого жена нагишом выбегала на балкон и кричала о своей нелегкой бабьей доле и рвала мои стихи, а потом уносилась в туалет бросать их в унитаз, где и смывала их раз и навсегда… И было тяжко мне, и плакал я, жалея стихи… И снова что-то сочинял… А потом опять антидепрессанты в чае делали свое волшебное дело… жена становилась ласковой и ручной… И там на балконе со мной она оголяла все тело… И соседка выпучив глаза, глядела на нее и на меня… Мы извергали молнию и гром, окружая лоном сладострастным сном… Соседка была выпрыгнуть готова к нам с седьмого и на наш шестой… Но мы сближались очень ярко снова и она шептала только: Ой!… Ой, – в который раз без смысла соседка сверху говорила нам в тот миг, когда луна повиснув коромыслом вязала в узел разболтавшийся язык… Но потом она неожиданно упала и сделав причудливый пируэт, зацепилась за веревки с нашим нижним бельем… И вот он наш волшебный сон… Я в чаще двух безумных лон… С женою и с соседкой милой… Такой желанный и счастливый… Соседка прыгнула с седьмого, отчаянно на наш шестой, и меня так схватив любовно, всем лоном выкрикнула: Ой!…

А потом я снова плакал, потому что вдруг жена моя с соседкой уже вдвоем в истерике забились и стихи мои бросали в унитаз … Мои стихи – мои хождения в грехи… Кусочки слов на белоснежном небе… Из двух сладчайших язычков я рисовал очарованья в сладкой деве…

А они слились в безумной страсти, друг друга полюбили без меня… Стихи мои порвали все на части… В мечтаниях живут уже три дня… Меня к себе не подпускают, а сами что хотят, то и творят, что-то устроили себе на-вроде рая, а я как будто выпил яд… Хожу туда-сюда назад…

Жена с соседкой за дверьми мурлычат… Сосед хмельной в меня сердито тычет… Как будто я подбил его жену…

войти так беззастенчиво в мою… А я причем, они в своих мечтаньях… предаются самым радостным деяньям…

Потом летят опять ко мне… И гром и молния с балконом, все во тьме… Одно безумие…

Вот так мои стихи ненароком забираются в грехи… И за все вам благодарное апчхи!…

В Любви и в молитве

Господи, Дай мне, пожалуйста, силы

На Старого завершение, Нового продолжение,

Счастье вне-временья, Быть Полезной Тебе

Сердцем всем Жажду. Люблю!

Шептала моя нежная дева и плакала от счастья, что может шептать свою молитву ему…

А я глядел на нее во все глаза и думал и чего она не ложится в постель ко мне, неужели не видит как я люблю ее, дуру, как изнываю всем сердцем своим и плотью горячей…

А она все шепчет моя юная душа: В молитве тепло. Ветра в отдалении воют

И мирно стихают. Тебя, может быть, Не хватает немного, Но светом восполню. Насыщенность полная тела Без крошки, без капли. Я лучшее только зову, Благолепно внимаю. Спасибо всем клеточкам жизни,

Улыбкам, ресурсам. До Солнца, объятия радости, Распространитесь.

Воления, будьте легки. Световые узоры, Не путайтесь! В лучшее время

Дай всходы, зернистость, В молитве тепла разрастайся!

О, Боже, да это я в тебе могу разрастись и дать тебе и зернистость и всходы!

Это я тебя могу объять до радости сердечной, чтоб ты, дуреха, поняла наконец, что тебе я нужен, а не Твой Бог!

Вот он, я, видишь, голый, гляжу на тебя, мучаюсь, задыхаюсь от волнения, потею, стоны из себя вырываю, да взойди ты на постель нашу и вкуси любовь нежную!